На главную     Татьяна Кайсарова. ДЫХАНЬЕ САДА Стихи - М., Вест-Консалтинг,2011. - 88 с., Цв.Фото Фотографии Александра Нехорошева ДРЕВНИЙ САД Урочище блаженных соловьёв - мой древний сад, куда поэты вхожи, где над мирами приоткрыт покров, но посторонний различить не сможет фарфоровых черёмух белизну, укрывших душным пологом фасады, и ту, бочком, скользнувшую луну сквозь щель неразличимую ограды. Кто первым начинает разговор? Неведомо. В погоне за тенями чей так порывист и неистов взор, чей ум еще довольствуется снами?.. Кто избранным диктует письмена и смело открывает сущность лада - неведомо. И плавится луна в дрожащих росах утреннего сада... *** Мой сад, осадою ромашек В узорной выдумке ворот Красуешься. Ты виден каждой Привратнице твоих красот. Старинный сад - мой верный стражник! Под старой липой стол накрыт. Наш давний друг - весёлый бражник - Добавит хмеля в колорит. Он скажет мне: "Забудь плохое, Пусть сад живёт еще сто лет! На Время сетовать не стоит". Я другу верю - он Поэт! ОБИТЕЛЬ МУЗ Ещё рассвет пространство не согреет, Лишь растворится крайняя звезда, С веранды, что пропахла сельдереем, Схожу на ощупь в утро, в никуда.. Но мной уже давно проверен путь, Лишь зябкий ветер обжигает грудь. Так одичало вороны кричат, Скрипит сосна у тайного приюта... Я так спешу, платок летит с плеча - Ведь до судьбы всего одна минута... Короткий стук: "Встречай, обитель муз!" Здесь под ногами стёклышки от бус... Перешагну. Открою дверь. Войду. Клубится тьма. Тут где-то был камин... Да вот и он. Я с пламенем в ладу: Уже светлеют нити паутин. Теплеют руки. Пламя ловит взгляд, И мысли вольной стайкою летят. *** Я прихожу сюда одна, Когда уже длиннеют тени И душным запахом сирени Полна над садом тишина. Здесь, возле дремлющих теней, Просторно песне соловьиной, И радость, словно вдох единый, И вольно памяти моей, И даже грусть моя легка, Как те, над лесом, облака. *** В объём тенистого пространства С давно остывшего крыльца, Влететь в весеннее убранство, Краснее красного словца. Ещё не ощутив остуду, Скользнуть под влажный небосвод. От всех досужих пересудов, И от назойливых острот. В душистой пропасти черёмух Очнуться, слиться, задышать, Увидеть неба синий сполох, Услышать, как замрёт душа… И взглядом догоняя стаи Обласканных Россией птиц, Понять, что и они не знают Предела мира и границ. *** Лёгких крыльев трепетанье - Птица, бабочка, пчела? Созреванье, увяданье, Ветер, вечер, сумрак, мгла?.. Не напрасно колыханье В узких листьях камыша - Это мира осознанье Ловит вечная душа. *** Намолот кофе. Белое вино Из погреба поднять не мудрено. Мне радостно в предчувствии бесед… Вот где-то у ворот сломалась ветка И вспыхнула рябина, как нимфетка, А у крыльца застыл велосипед. Поэзию приму из первых рук! Я слушаю тебя, любезный друг, И вот уже спешит на берег чистый Моя душа сквозь дым от сигарет К иным мирам, которых рядом нет… Ах, время, время! Не лети так быстро! В саду, где млеют яблоки в жару, Возможно, я когда-нибудь умру. Здесь в осень зреют гроздья винограда, Его обходят беды стороной, Отсюда часто виден мир иной, И никаких оград ему не надо! Поверь, дружище, -; мне не всё равно - Какое внуки станут пить вино Хмельной закваски наших душ и ягод. А эти яблоки, и виноград, Поэзии таинственный обряд, Из ряда заклинаний, тайн и магий… Лишь бездари рифмуют всё подряд И глупость мира предают бумаге… ОСЕННИЕ ВСТРЕЧИ И снова шашлыки в Мытищах - Здесь всё бесхитростней и проще: Я в шлёпанцах иду по днищу Своих высот, где дым полощет Нежнейшим запахом сады, И лают псы на все лады. Мы разогреты сентябрём: И мысли вспять и песни хором, И даже отдалённый гром Уже мерещится повтором, А изначальна только речь И в ней вся суть осенних встреч. Никто не захватил гитару. Да велико ли упущенье? Румяный уголь дышит жаром, А гаснущий тревожит пеньем... Таинственный "поющий" звук Уловит благосклонный слух. Вдруг возникает ореол - Склоняется закат багряный. Изогнутый калины ствол К костру подходит, будто пьяный... Ну что, дружок, "на посошок"?.. Он не расслышал и ушел. А мы останемся ещё, Пока не ночь, и сумрак светел... Летит, едва касаясь щёк, С высот костра прощальный пепел На складки блузок и рубах, Как теплый снег и лёгкий прах. Уже в Мытищах шашлыки Поставили в пространстве точку. Бросаю желтые листки В наполненную тьмою бочку. Сомкнулись елки за спиной... Душа моя, пойдём домой. МОЕЙ ЮНОСТИ САД Моей юности сад, Золотою листвою забросанный - Увядает земля. Но взошли семена твои Там, в беспредельности космоса - На борту корабля. Потянулись в пустое пространство Несмелые листики, Дрогнул стебель, и вот - Появился цветок, Самый первый в небесной статистике, И наметился плод. Ну а здесь увядает земля Под ракетными сотами, И покой ее лжив. Что ты делаешь, сад, В этом мире, Из ужаса сотканном, Почему еще жив? *** Уже шуршит протяжный след Твоих шагов по листопаду, И лета выцветший буклет Вновь перелистывать не надо. Не надо ни дождей, ни слёз, Воспоминаний и упрёков - Летит листва к ногам берёз Так обреченно-одиноко… *** Не говорю: «Здесь всё, как было…» Приметив яблока обмылок В дождливых сумерках травы, Взгляд медленно скользит по саду, Ещё надеясь на отраду - На многоцветие листвы. Но слёзы тающей малины На ветках, изогнувших спины, Безмолвием стекают в сад. Пространство дышит увяданьем, И различает подсознанье Свет обретений и утрат. *** Дача пуста, как покинутый храм - Бродит тоска по скрипучим полам, Времени выпит последний глоток - Некому отчему дому молиться. Стихла под крышей тревожная птица. Хмурое небо летит на восток. Только одна пустота без лица Ночью подолгу стоит у крыльца… Осени жалок прощальный наряд, Стылой земли начинается верстка: Сыпется неба сырая известка, Птицы над миром летят и летят… НИКОГДА Ты захочешь, должно быть, вернуться сюда, где в июльских цветах потерялись рассветы, где, тобою обманутый, зрел виноград, и в душистых астильбах покоилось лето. Ты захочешь, должно быть, узнать наперёд все обиды и страхи ветвей и соцветий… Но желанье безудержной болью замрёт, задохнётся листва и никто не ответит… Не ответит тобою взлелеянный свет в шатких рамках теней облаков перекатных… Не зови - всё равно не услышишь ответ. И кричи - не кричи – не вернуться обратно. *** Не приеду на старую дачу, Позабуду шершавый порог! Длись неведенье жизни незрячей, Как разлуки пожизненный срок! Не приеду Умру – не поеду! Почему же под скрипы сосны Я во сне, по незримому следу, Ухожу в зазеркалье весны. Той весны, где темнели от влаги Брёвна стен. Где терялась тоска, Наполнялись дождями овраги, Билось солнце в окно чердака. Где катилось, искрилось, металось Наших встреч золотое руно… Не вернусь! Ничего не осталось: Время в Лету ушло всё равно. *** В часы, когда покину твой порог надолго, а быть может и навечно. Переживи хоть ты прощанья срок – земные встречи слишком скоротечны. Присяду на прощанье у перил, воды гранёной выпью на дорогу, теперь во мне всё то, что ты дарил, мой дом. Я памяти раба, и, слава Богу! А ты забудь, пусть скрипом половиц и отраженьем лун продлятся ночи. Я быль, я боль в прощальном крике птиц, но новой встречи нам не напророчу. *** Ясеня листы текут на крышу. В тишине объёмной стынет сад, А листы летят и болью дышат, И о невозможном шелестят. Я ловлю случайные слова, Словно поздний поцелуй украдкой. Первая предзимняя молва - Просто кисть рябины горько-сладкой. У пустого времени в плену - В запылённой виртуальной клетке, - Яблони, сомкнув сырые ветки, Дымную вдыхают пелену. Прошлое привычно забывать, Будущее вечно под замками… Время, - как химера меж веками Жирную поставило печать. *** Как в заснеженном пусто саду, Как в груди иногда холодеет... Я по птичьему следу иду И назад оглянуться не смею. А ко мне, словно санки с холма, Мчится ком неизвестного века: Застонала в испуге зима, Надломилась еловая ветка... Обозначилась звездная пыль, Чтобы в снежной пыли раствориться Неподвижен засохший ковыль, Как в полете застывшая птица... Я невольно шагнула назад, Превращаясь в густой снегопад. Над сугробом взметнулась рука, Как простая снежинка легка. *** Ночь надвигалась, вытесняя вечер, Кидая звёзды в местные пруды. Она как будто шла ко мне навстречу, Размыв туманом ближние сады. Исчезли даже старые качели, Невидимый никем, затих тростник, У кромки вод, вздыхавших еле-еле - Он наконец-то к вечности приник. А ночь, теперь вороньего крыла, Затихла разом надо мной и садом, Я отличить от жизни не могла Небытие, таящееся рядом. *** Не дремлется. Пойду к луне Чернотами осенних грядок... Ноябрь, прислонись ко мне - Твой дивный запах прян и сладок. Пригрейся первым холодком, Уткнись в плечо, зайдись рыданьем: Ты не один здесь обречен - Мы все в капкане расставаний. Нас всех настигнет снежность зим: Сперва - шершавою порошей, Потом полётом пуховым И, наконец, сугробов ношей. Не плачь, мы встретимся опять. Молись, ноябрь о новой встрече. Твоих чернот косую пядь Я так же, как сегодня встречу! *** На ноябрьской трассе туман. Сто, сто двадцать - разгон перед "взлетом"... Но осеннего неба изъян, Словно тормоз для авто "пилотов", Что летят под щитами реклам, Доверяя лишь мнимым крылам. Коченеют кривые стволы Вдоль дорог, вдоль оград и погостов, И от быстро сгустившейся мглы Разглядеть переезды не просто. Все ж отрадна дорога домой Поздней осенью перед зимой! Вот уже различимы черты Золотого соснового бора. Переулки и дачи пусты: Ни дымка, ни костра, лишь заборы Прикрывают нехитрую суть — Чтоб там ни было — не заглянуть! Пусть утонут в туманах дворы, Чьи-то судьбы и чьи-то уклады, Открываю калитку в миры За своею прозрачной оградой. Принимаю привет ваш простой, Мир дождя, мир листвы золотой. То ли с веток капель на плечах, То ль осенняя дань небосвода... Я останусь лишь вздохом в ветвях Этих яблонь на долгие годы, И когда мне придется уйти Лучше места душе не найти! *** Отодвинут полог ночи. Утра вкрадчивая мгла Влажной сумрачностью точит Древних яблонь купола. И пока неразличимы Гроздья вычурных рябин. Разбираться нет причины Кем любима, кто любим, Кто позвал, кому отвечу Или просто промолчу... У порога встала вечность, Погасила ночь свечу. *** В нашем отчем саду, В белоснежном бреду Бродит яблоня - стоп - поворот, Бродит яблоня - стоп - огород*: От подруг огород, От ворот поворот... До калитки дойдёт...и замрёт. Не печалься, мой свет - Видишь, прошлого нет. Не броди, как слепая. Постой. Не горюй над безумной судьбой... Что для нас отворот, Частокол, огород?.. До калитки дойдём - и в полёт! ___________________________ Огород - огорожено ГОЛОСА ОСЕНИ 1. Осень в дом, а птицы в синеву _ Эти дали выманят любого! Кто расшил небесную канву К синему от нежно-голубого? Кто рискнул, и кто исполнить смог, Кто вознёс над миром это чудо, Выдумщик, волшебник или Бог? - Только синь струится отовсюду! Я же по канве своей невечной, Слабой неуверенной рукой Передать хочу полей покой... Осень, будь со мной, моя отрада! Под шуршащий ливень листопада Подставляю голову и плечи. 2. Ты со мной, моё живое слово, Мой птенец, кормлю тебя с ладоней. Лес стоит в туман уйти готовый, Иногда чуть скрипнет, как застонет. А над ним огромное, без края, Небо опускается всё ниже, Облака на ветви тихо нижет, В рощах место тучам выбирает. Не спеша, окутывает воду И ложится посреди полей. "Хорошо ль на матушке земле, Высь моя? К тебе я привыкаю И спокойно Слово отпускаю - Так ему хотелось на свободу!" 3. В твой последний соколиный вылет, Осень, и тебе пора - лети! Так давно о лете позабыли Люди под унылые дожди. И деревья выхода не ищут - Видно этот день непреходящ: Мокнут кроны, стынут корневища, Из листвы непрочен пестрый плащ. Всё же быть среди дождя пустого Одному, но солнечному дню, Пронестись, как белому коню, Меж других коней неброской масти. Осень, подари денёк на счастье, Всё вокруг принять его готово! 4. Меж ветвей, меж ломких чёрных линий, Замелькают отсветы костра. И запахнет дымом и полынью, Словно лето было лишь вчера. Словно пустяки найти поляну, Гибкой ветки, отогнув дугу, На которой я ещё застану Наш июль. И я бегу, бегу... Только день пройдёт, костёр остынет, Серый дым в тумане растворится, Бабье лето мартом притворится, А потом покинет навсегда - Ни позвать, ни отыскать следа... В травы сединою ляжет иней. 5. Всякая пора непостоянна. Вот уже и время перемен. Всё вокруг так ново и так странно, Будто бы стою у чьих-то стен: Пустота оконного проёма, Книги, стол, тетради и скамья... "Оглянись, - мне говорят, - ты дома!" Может дома, но уже не я. Там совсем другая. Позову, Но она меня не понимает, С вешалки пальто моё снимает И выходит. Полдень. День чудесен. Для её простых, негромких песен Небо открывает синеву. 6. В неживую выстуженность сада, С инеем и хрупкостью ветвей, Может и идти совсем не надо, Только тает иней на траве От моих шагов. Спешу к Восходу. Начинать, так начинать с нуля! Скажут - годы за спиной - пусть годы! Холодает. Убраны поля. Время задувает, словно свечи, День за днём, потом за годом год... Всё равно спешу к тебе, Восход! И пускай дорога непроста, Светлой тайной желтого листа, Осень, выходи ко мне навстречу! *** Голый сад сквозит в остывшем небе, невесом, в предчувствии зари. Мне бы только надышаться, мне бы в чернолесье двери отворить. Сквозь листву линялую, льняную, по жнивью, по взмётам, по кустам пролететь сквозь сырость ледяную и припасть к чистейшим холодам. С первым снегом станет сад, как новый. Он стеклянным звоном, только тронь, зазвенит, последний лист кленовый, как подарок, скинув на ладонь. *** Всё растворяется в мистике вечера: Никнет жара в придорожной пали, Ближние дачи стволами расчерчены, Роща мерещится где-то вдали. Тело в испарине, сердце в предчувствии, Небо встревожено - близится тьма. Ветреный ветер в испуге почувствовал: Кто-то неведомый сводит с ума. Грохот неясный, как бред сумасшедшего, В клевере пчёлы тревожно гудят, Чье-то бельишко на леске развешено - Самою верной приметой дождя. Двинулась тьма и пошла во все стороны, Гром, как судьба - содрогнись и прими. Кроны качнулись, да вскинулись вороны, Вышел Всевышний и хлопнул дверьми! Дождь в одночасье нахлынул лавиною Прямо и вкось - за стеною стена... В доме божественно пахнет малиною, Сумерки плачут навзрыд у окна. НОЧИ Я думала, ты шутишь, только ты Сняла платок и кинула в цветы. Они погасли, и, подняв луну, Ты сада оглядела новизну. И только что стоявший у окон, Вдруг отошёл и потерялся сон. Легчайший шорох там, в твоей тиши, Стал и моим движением души. Я поняла, что всё теперь могу: И падала звездой на берегу, Там, вдалеке, где так сгустилась тьма, И даже этой тьмой была сама. А после, садом став, листвою всей Смотрела в окна комнаты своей, И, не узнав ни одного угла, Я всё же насмотреться не могла На белый лист, на стопку книг в углу, На светлую полоску на полу. *** Поёт огонь, своей работе рад - прохладные углы тихи и строги, и пламени таинственен обряд, и угли, как языческие боги. Они красны. Ещё поклоны им кладёт огонь и смотрит тьма пугливо. как тайный идол зряч и невидим, листает разум годы торопливо. И кажется, что вечность позади, короткая, летящая, земная – на перекрёстке все мои пути, все, как один. Куда идти - не знаю. Что оставляю, что беру с собой? иль просто всё, как сизый дым развею. Пусть спутница, что назвалась Судьбой, повелевает участью моею. Всё пережив, что мне отведено, как все уйду из этой круговерти, толкнув рукой слабеющей окно в небытиё, а может быть - в бессмертье! *** Просторы, подвластные взгляду, Всевышний велел распахнуть: исчезли дома и ограды, уже обозначился путь. Я шла, словно смертная, слыша шуршанье степных мурашей - России просторная ниша сулила свободу душе. ничьи похвалы и посулы меня обмануть не могли. Смолкали неясные гулы и тяжкие вздохи земли. Легко принимая прозренье, доверив одежду росе, я видела мира творенье в его первобытной красе. ДУШИЦА Душенька, душа, душица душно дышишь, ворожишь, словно пойманная птица, под рукой моей лежишь. Отпущу тебя, душица, не колдуй, не ворожи, ты к закату вольной птицей, дуновеньем поспеши. Мы уже в пути, душица - там под нами рябь вершин, солнце алое садится в голубые камыши. Душенька, душа, душица - это все не миражи. Что задумано - свершится, легче, душенька, дыши! ЖАСМИН Затихло всё и всё пришло в движенье Во мне и вне меня, где миражи, Я различаю ветра дуновенье, Смещенье звёзд и жалобы души. пространство словно ждёт прикосновенья, Приветствуя мелькание стрижа. О, как наивно каждое мгновенье Остановить пытается душа, И как боится не увидеть око Той полутьмы таинственный приход, В которой дремлют, дожидаясь срока, И ночь, и притаившийся восход! Пусть будет всё, как будет - не иначе... Неповторим и краток каждый миг, Но отчего жасмин ночами плачет, Как будто в тайну горькую проник. Возможно, он неслышимое слышит, Незримое позвал из темноты, И в тайном ожидании колышет Тревожно - белоснежные цветы. *** Отодвинут полог ночи. Утра вкрадчивая мгла Влажной сумрачностью точит Древних яблонь купола. И пока неразличимы Гроздья вычурных рябин. Разбираться нет причины Кем любима, кто любим, Кто позвал, кому отвечу Или просто промолчу... У порога встала вечность, Погасила ночь свечу. *** Здесь тишина, как совершенство И только птицы легкий лет Добавит живости в блаженство И в поднебесье позовет. Но я останусь присмотреться, Как вспыхнут крылышки стрекоз - Мне мил негромкий оклик детства От незапамятных берез. Спешу в пространстве раствориться, Познать неведомый объем, И повториться, повториться, В былом и будущем моем. *** Никнет долу рубашка ночная, ноги босы, изба холодна. Заварю себе крепкого чаю... Я не чаю добраться до дна. Я не чаю припомнить начала - этой жизни колодец глубок, и о том, что во сне я кричала знает только подушка и Бог. Вот теперь это утро земное хмурым оком глядит на меня, не придумав, что делать со мною до конца этой жизни и дня. будь, что будет! Сама, для начала, успокою дыханье в груди, вырву жалости жалкое жало, про обиды не вспомню - не жди! Слышишь, Утро! Без жалости страшно: свежий воздух клубится, колюч, и горит, словно пламя окрашен, надо мной первый солнечный луч. Я впервые уйду без оглядки, чашка с чаем качнётся бела, за спиною разгладятся грядки, забликуют вдали купола. Отпущу потаенные стрелы прямо в цель - пусть звенит тетива. Для прицела изогнуто тело, отзываются эхом слова... ДУХОТА Несносна духота. Кромешен дождь и скрыться от бессонницы нет мочи. Душа моя, скажи, чего ты ждешь, кого зовешь, или о чем хлопочешь? Все звуки заглушает ливня шум, и я, как он, порывисто, штрихами простор листа заполнить спешу нахлынувшими странными стихами. Но вне стихий, по прихоти окна, мне не легко в плену у этой ночи, и если б только я была вольна, то обошлась бы только многоточьем. Безумен дождь, хлестающий дома, и оттого мне кажется порою, что я умру или сойду с ума если окно немедля не открою, чтоб свежестью осенней задышать и стать свободной, ощутив прохладу. Не беспокойся, бедная душа, тебе ведь тоже большего не надо. *** И полночь не поставила преграды Мятежности моих душевных мук. Безумный ветер мечется по саду И чистые листы скользят из рук... Отчаянно, немыслимым усильем Немую дрожь я пробую унять, И прижимаю скомканные крылья Спиной к стене, стараясь не дышать. И только повторяю: "Тише, тише, Не время, не пора ещё - молчи!" Соседи фарисействуют, а выше Безумный ветер царствует в ночи. Нарушен Лад и мысли ход неверен. Коротких строк нестройные ряды Топорщатся... Но знаю - не потерян Непостижимый выход на Лады! Мой бедный дар беспомощен и краток, - Уходит время сквозь проём окна И лишь дыханье голоса придаток Прилежно поглощает тишина. Царица Ночь, твой вдох велик и жаден, К тебе мой взор прикован неспроста, Боль от Былого - от обид и ссадин Строкою ляжет в пустоту листа... Ты прошлого натягиваешь нити, Как звездные, лучистые следы И все полузабытые событья Тобою в одночасье сочтены! *** С утра затеял дождь разлад Со всеми планами моими, Но каждой каплей с листьев сад Твоё выстукивает имя. Да, было всё, как ты сказал: Дождь соскользнул по скатам крыши, И сад, как освещённый зал, Всему притихнуть приказал И сам ко мне навстречу вышел. И в небе радуга была, И к ней уже тянулись ели, А рядом в семь цветов горели В траве дождинок зеркала. *** Еще отходит жар послойно От старых стен, оград и крыш, Еще бархоток окрик знойный Вчерашнюю тревожит тишь. Но ветер кратким дуновеньем Утешил влажные тела, И свежесть искрою смятенья, Как дрожь невольная прошла. Небесные плоды созрели: Упало солнце в купола, Но звезд молочные капели Рука Владыки не зажгла, А мне хотелось просто чаю: Чтоб где-то в доме шорох штор И, исподволь ворчащий чайник, Включились в тайный разговор Чтоб за окном, как в водоеме, Стыл воздух, темен, как вода, И Ты стоял в дверном проеме, Не уходивший никуда. СТАРОЕ КРЫЛЬЦО Старое крыльцо. Ступенька узкая Стала мне скамейкой у земли. Ветерок заигрывает с блузкою, Солнце опускается вдали. Не в морскую глубь, в осины синие, Медленно закатится оно - И наступит тьма невыносимая, Будто сразу бросили на дно. Что ни шорох - то возня крысиная, Что ни шаг - последняя черта... Запах жизни, смерти и бессилия Впитывает губкой темнота. Между этим дном и поднебесьем, Невозможным скопищем пустот, Кто-то горстку звёзд уже отвесил И швырнул на черный небосвод. Стало всё знакомо и привычно, Все определилось наяву. Лишь плутает где-то электричка Со своим назойливым "Ау...". *** Забыт в саду последний сгусток лета. Бархотки, обжигая желтизной, Не открывают никому секрета О том, что тайно говорят со мной. И я своих секретов не открою: Мой стебель так узорчат и упруг, И запах горько-пряного настоя Давно исходит от горячих губ. Горит во мне последний сгусток лета, И сердце, словно желтые цветы, Спешит навстречу робкому рассвету Из сонного затворья темноты. МЕРЦАНИЕ ВРЕМЕНИ Дрожанье осени - как зыблемость основ. Уже холодным солнцем полны ведра, И флоксы дышат голубым огнём И, сделав шаг от изгороди гордо, Готовы добежать до летних снов. Дрожанье осени, дрожанье ветерка, Мерцанье времени у жизни за плечами... Белёсый мел слетает с потолка Бессонными, осенними ночами. Но кошка дремлет и строка легка. А утром Божий свет сияет в раме: Дрожанье бликов, голубиный взлёт И песню лебединую поёт Седой октябрь у нас над головами, А у крыльца поскрипывает лёд. ЯНВАРСКАЯ НЕДЕЛЯ 1. Я не смотрю - глаза мешают видеть, Но точно знаю, что сады в снегу, И, чтобы понедельник не обидеть, Войду, как в храм, в январскую пургу. Не стоит начинать неделю с тиши: С чужих следов, застывших у крыльца, Смотрящей равнодушно в небо крыши И столь же равнодушного лица. Пусть лучше шквал и ветродуй, и вьюга, И хруст ветвей - весь зимний переплёт, Пусть молодая яблоня, с испуга, Незрячая, в неведенье идёт! 2. От груды снега сгорбилась скамейка, Пришедшая в сегодня из вчера, И частью тела стала телогрейка, Наброшенная на плечи с утра. Я наблюдаю, как резвится вторник, Пытаясь вторить канувшему дню - Он сыплет снег, шалит смешно и вздорно, Хоть шалостей сегодня нет в меню. Уже темнеет. Ночь готовит кисти, Чтобы рассыпать точки и штрихи. О, как сегодня необъятны выси И крохотные звезды высоки. 3. Что говорить: рассвет рассвету рознь! Рассвет среды мне видится порочным. Сквозь марево вощёных алых роз Смотрю на всё ещё глазами ночи. Вот изморозь нависла за окном. Незримые часы считают время, И сердце, словно чуткий метроном, Как некогда спешит дружить со всеми. Что там за трель? Из прошлого звонок? Наверно. Потому я не отвечу: Все заморочки знаю назубок - Всю эту ложь и путаницу речи. 4. А нынче так безудержно светло: Лежат белее белого сугробы, Играет солнце - шпага наголо, Простое солнце самой высшей пробы. Четверг - ты снова чист, как полотно, И вновь готов вобрать в себя так много... Кому тебя возвысить суждено, Кто этот "вольный каменщик " от Бога? А наша участь чистить добела Всё, что доступно и ещё возможно - Пусть горенка становится светла И окна озаряться светом Божьим. 5. Конец недели - не конец зимы. Она едва в январский круг шагнула, И мы, порой, врываемся из тьмы, Как пули оставляющие дуло. Зато в предощущенье Рождества, В наивном полудетском ожиданье, Мы к тайне прикоснёмся лишь едва, Как к другу на единственном свиданье. Но вечереет... Пятница - прощай! Пусть кружатся в саду от ветра тени... Уже согрет, уже заварен чай И на родном крыльце скрипят ступени. 6. Сегодня мы весь день с тобой вдвоём. На завтрак черный кофе, мёд, лимоны... Давай в наш сад, как в белый храм войдём, Забудем про часы и телефоны. Ты тихо говоришь, а в горле стук, Как будто сердце только народилось. Я запишу в субботу каждый звук - Слова придут. Придут, как Божья милость. И будет та суббота из суббот, Какую мы с тобой так долго ждали И время вспять, случайно, потечёт, Не оставляя никакой печали. 7. Воскресный день являет Рождество. Волхвы заходят в каждую обитель. Небесный гений расписал стекло - Мол, с вами Бог- заступник и хранитель. Во мне уже затеплился творец - Такие глыбы снега под рукою... Любви великой сотворю венец И только этим душу успокою. А завтра понедельника рука За звёздное потянет покрывало, Затеплится рассвет у потолка, И холодок скользнёт под одеяло. ,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, *** Какою высокой прохладой Над миром стоит тишина, И отсвет небесного сада Летит в зазеркалье окна. Над вечностью вечностью веет, Земная колеблется ось... Вселенная мнимостью всею Проходит сквозь сердце насквозь И только душа, что небренна, Запомнит пути в холода, Уйдёт - и останется время, Забывшее всё навсегда. СОСЕДСКИЙ КОТ Растерянность тумана. Тишина. Ущербный месяц в ясном ореоле И полусвет в плену у полусна, И летний сад в предутренней неволе... Так неогляден мир над головой - Там за оградой, сразу - бесконечность... И лишь ожог крапивы огневой Напоминает вдруг, что жизнь не вечность. Что жизнь твоя всего лишь поворот От утра к ночи, от высот к забвенью. А чёрный кот - соседский черный кот - Сквозь щель субботы видит воскресенье. ................... *** Ночь надвигалась, вытесняя вечер, Кидая звёзды в местные пруды. Она как будто шла ко мне навстречу, Размыв туманом ближние сады. Исчезли даже старые качели, Невидимый никем, затих тростник, У кромки вод, вздыхавших еле-еле - Он наконец-то к вечности приник. А ночь, теперь вороньего крыла, Затихла разом надо мной и садом, Я отличить от жизни не могла Небытие, таящееся рядом. *** Парящих птиц тревожны голоса. Их контуры ложатся письменами На вымытые ливнем небеса Над выцветшими сизыми лесами. Сплетает грусть корзины из пустот, Там, у костра, лежит, как пепел, иней... Листва летит, как будто дождь идет, Нечаянный туман в ложбине стынет. В полях таится инеем роса - Ведь до зимы - отмеренная малость. Уже затихли птичьи голоса, И лишь воспоминание осталось. От влаги тяжелеют рукава, Когда, раздвинув лозы винограда, Я гроздья собираю, как слова, Которые и складывать не надо. *** Молчанье обретает формы Опушки леса и холмов. Листва в лесные коридоры. Легла основою основ. Здесь всё, во что душа поверит, Я истиной назвать хочу - В немилость открываю двери, Слова заветные шепчу. И снится сказанное мною Совсем другим в заветных снах, А жизнь проходит стороною, Как дождь за пропастью окна. Так медленно плывёт туманом Рассвет осенний по садам... Уходят сны светло и странно За тын, за холм, за океан. *** Когда ветра, сплетая виноград, Беспечностью своей пугают лето, Меж сентябрём и августом разлад Замечен нами с самого рассвета. Не доводи печаль до горьких слов, Забудь обрывки снов и недомолвок. Так ясен свет берёзовых стволов, Что даже увяданья жест неловок. Какое было лето, оглянись - Пылали дни и плавились закаты... Ещё дрожит растерянная высь, И травы замирают виновато. *** Куда-то вдоль особняков И старых подмосковных дачек Кобель вихрастый лихо скачет - Мелькнул, отлаял - был таков... И только лёгкие дымы Плывут, не ведая преграды, Благоуханны и немы, Скользят последней тайной сада. Вся прошлогодняя листва Исходит голубиным дымом - Шаги весны необратимы, И необъятна синева. МОЙ ДОМ Пускай мне говорят: "Пора Сменить неловкость проживанья В лукошке отчего двора На поздних странствий ожиданье..." Но как могу оставить дом Родной, оболганный, распятый Со всем, что беззащитно в нём И не пред кем не виновато. Душе не вырваться никак - Она прикована, размыта Во всех заветных уголках Хитросплетениями быта. Она ещё живет во всём, Что мной любимо и воспето И небо в нежно-голубом Стоит в окне стеною света. Мой дом, я кланяюсь, я жду Благословенья и прощенья, В твоём запущенном саду Жива надежда на спасенье - От тёмных и безумных сил, От чужаков, глупцов и хамов; И семя яблони в горсти - Мне оберег надёжный самый. Я здесь ночами ухожу В обратность лет, времен начало Сквозь ветхий потолок гляжу, Отбросив сны, как одеяло. Уже уходит потолок - Куда-то за пределы мысли, И неба звездного поток Дарует ощущенье выси, И благости, и чистоты Ещё непознанного рая, Где близких милые черты Я так внезапно различаю... *** Моей души нехитрое наследство когда-нибудь прочтут и без меня. а в это утро полусвет из детства - несет надежду завтрашнего дня. А за окошком сад в дыму жасмина и соловьи, сошедшие с ума, и облака, и мир, где я сама - на временных подмостках Коломбина. Пусть где-то дремлет мир валдайских снов: туманом убелённые опушки, и стадо ледниковых валунов чей сонм веков не перечесть кукушке. Вот только б ни о чём не позабыть и, прислонившись к яблоне осенней, вдруг осознать, что вечность, может быть - одно неповторимое мгновенье. *** Там, где-то в закоулках сада Найдём местечко для костра. И в миг осеннего разлада И завершенья листопада Поверим, что пришла пора - Прощанье продлевать не надо. И закружатся по садам Дымы витыми рукавами. Горит у ног осенний храм, Где зависть с лихом пополам, Пылает с мертвыми листами. В угоду времени и нам. А небо выси отварит, Чтобы принять в своё пространство Осенних далей колорит, И вечное непостоянство. МЫ ПЬЕМ ВИНО Константину К. Мы пьём вино, не ведая причин, Забыть о тех, кто положил почин Занятью этому в пределах мира. Был принят у народов и племён, Веками почитаемый закон Соединять порой вино и лиру. Мы пьём вино, и длится аромат И хор листвы, шурша, струится в сад, И наши тридцать лет, как та листва Легли за грань сегодняшнего дня - Их так легко перевести в слова Но это только повод для меня Чтоб что-то вспомнить, или позабыть, Смеяться, плакать или, может быть, Шептать тебе: «А помнишь ли, тогда…» И слышать: «Помню, помню, как и ты…» Все самые счастливые года И самые безумные мечты. Мы пьём вино, и пусть летит хвала К столу Судьбы от нашего стола! Когда-то сам Господь отдал вино Всем жаждущим и ждущим перемен… Как Божий сад желтеет за окном, И над строкой уже не властен тлен! *** A дождь начнётся невзначай: увязнет капля в паутине, под дерзкий гомон птичьих стай туман поднимется в низине. Прохладой утро отзовётся, коснётся яблоня плеча, забытый лист с ветвей сорвётся и упадёт в остывший чай. Я вижу и не вижу сад – одни разрозненные звенья… слепит, как молнии разряд, невероятный луч прозренья, что ты со мной, и где-то рядом твоя надёжная рука очерчивает берега вокруг меня в пределах сада. Я в безопасности и слово – кристалл невидимой строки – с твоей ладони взять готова, любому смыслу вопреки. Пусть заблудившееся зренье из прошлого вернётся вновь, и хлынет свет! И озаренье всё ближе, ты не прекословь. *** В объём тенистого пространства С давно остывшего крыльца, Влететь в весеннее убранство, Краснее красного словца. Ещё не ощутив остуду, Скользнуть под влажный небосвод. От всех досужих пересудов, И от назойливых острот. В душистой пропасти черёмух Очнуться, слиться, задышать, Увидеть неба синий сполох, Услышать, как замрёт душа... И взглядом догоняя стаи Обласканных Россией птиц, Понять, что и они не знают Предела мира и границ. *** И снова в тесноте знакомых сосен По-детски удивлённо встречу осень И выйду в стынь, в распахнутом пальто, Смотреть, как прохудилось решето Пространства между прошлым и былым, Как плачут души, травы и стволы, И день уходит по ничьей земле, И гаснет, и теряется во мгле. Я улыбнусь - сквозит печаль легка, Как горьковатый дым от костерка. *** Дача пуста, как покинутый храм - Бродит тоска по скрипучим полам, Времени выпит последний глоток - Некому отчему дому молиться. Стихла под крышей тревожная птица. Хмурое небо летит на восток. Только одна пустота без лица Ночью подолгу стоит у крыльца... Осени жалок прощальный наряд, Стылой земли начинается верстка: Сыпется неба сырая известка, Птицы над миром летят и летят... *** Уже шуршит протяжный след Твоих шагов по листопаду, И лета выцветший буклет Вновь перелистывать не надо. Не надо ни дождей, ни слёз, Воспоминаний и упрёков - Летит листва к ногам берёз Так обреченно-одиноко... НИКОГДА Ты захочешь, должно быть, вернуться сюда, где в июльских цветах потерялись рассветы, где, тобою обманутый, зрел виноград, и в душистых астильбах покоилось лето. Ты захочешь, должно быть, узнать наперёд все обиды и страхи ветвей и соцветий... Но желанье безудержной болью замрёт, задохнётся листва и никто не ответит... Не ответит тобою взлелеянный свет в шатких рамках теней облаков перекатных... Не зови - всё равно не услышишь ответ. И кричи - не кричи, - не вернёшься обратно. *** Не говорю: "Здесь всё, как было..." Приметив яблока обмылок В дождливых сумерках травы, Взгляд медленно скользит по саду, Ещё надеясь на отраду - На многоцветие листвы. Но слёзы тающей малины На ветках, изогнувших спины, Безмолвием стекают в сад. Пространство дышит увяданьем, И различает подсознанье Свет обретений и утрат. *** Рушились кроны в оконный проём: Шепоты, шелесты - путь в забытьё И обживалось в пространстве ином Счастье-несчастье - былое моё. Память теряется, пятится жизнь, Прошлое спит за спиной бытия... Падай с осенней листвой и кружись Неповторимая младость моя! МЫ ПЬЁМ ВИНО Константину К. Мы пьём вино, не ведая причин, Забыть о тех, кто положил почин Занятью этому в пределах мира. Был принят у народов и племён, Веками почитаемый закон Соединять порой вино и лиру. Мы пьём вино, и длится аромат И хор листвы, шурша, струится в сад, И наши тридцать лет, как та листва Легли за грань сегодняшнего дня - Их так легко перевести в слова Но это только повод для меня Чтоб что-то вспомнить, или позабыть, Смеяться, плакать или, может быть, Шептать тебе: "А помнишь ли, тогда..." И слышать: "Помню, помню, как и ты..." Все самые счастливые года И самые безумные мечты. Мы пьём вино, и пусть летит хвала К столу Судьбы от нашего стола! Когда-то сам Господь отдал вино Всем жаждущим и ждущим перемен... Как Божий сад желтеет за окном, И над строкой уже не властен тлен! * * * Всё так же, как вчера: с ладони кормит вечер антоновкой, и запахи легки, и близится закат... В колодце спит вода, Бог зажигает свечи, и тлеют костерки, и засыпает сад. За пятою стеной усталой пятистенки угас вражды пожар но, вопреки всему, сон ходит, как больной... Луна снимает пенки, плывущих облаков, и гонит их во тьму... МОЙ "DILLON"* (Родителям) Я и во сне спешу к тебе: в твой знойный день, в вечерний спад, в низину к сонному костру, ещё горящему в судьбе и тающему на ветру... Мой сад, мой Диллон родовой, мой истинный и роковой, ты знаешь всей судьбы расклад, и не приветствуешь измен, не веришь Книге Перемен - она горит в твоих кострах, на ближних подступах, в ночи, а с нею - нищета и страх... Не прекословь: молчи, молчи... Я пробую закрыть глаза, ты шелестишь: "Нельзя, нельзя - смотри: любовь горит в огне - твоя любовь горит ко мне и будет холодно - прости..." Я умоляю: "Отпусти! Устала ссориться с судьбой! С твоей землёй боюсь проститься, твои осенние гостинцы последний раз беру с собой, чтоб в памяти, на дне, остались, не искупив моей вины. Мой сад, я не захлопну ставни, твоей потерянной страны, но, может быть, слезу от горя смахнув на новом берегу, я сквозь тебя не только море - галактику открыть смогу! Поверь, я остаюсь мостом, твоим мостом к иному солнцу, где тоже будет рыжий дом, где гром над облаком смеётся, где вольно пишутся стихи, друзья копейки не считают, награды - листьями ольхи летят, мерещатся и тают. *Диллон ("Dillon") - сад в центре Дублина, созданный Хэлен Диллон. Один из самых ярких и запоминающихся ирландских садов. Получил всемирную известность благодаря книгам, лекциям, выступлениям Хэлен. * * * Как насыщенный воздух упруг - просто режь его... мажь на краюху, потакай изощрённому слуху комариной рапсодией. Слух распускай о превратностях ночи, распознавшей бессонницы суть. невзначай, просто так, между прочим, разрешившей в глаза заглянуть этой вечности иссиня-черной, этой кипельно-белой, льняной... "Дежавю", милый мой - всё повторно, всё когда-то случалось со мной. ........................................................................................................................... РЕЦЕНЗИЯ в журнале ДЕТИ РА № 7 (93), 2012 Татьяна Кайсарова. «Дыхание Сада». — М., «Вест-Консалтинг», 2012 «Ощущение того, что мы всего лишь часть природы — пусть примитивно и лежит на поверхности, но зато верно. Именно через природу, чаще всего, возникает желание выразить свое отношение к действительности» — говорит Татьяна Кайсарова в авторском предисловии к сборнику стихотворений «Дыхание Сада», и уже это настраивает на определенный лад — созерцательности, умиротворения, единения с природой. И ожидание не обманывается. Поэт уводит читателя в чистый и светлый мир, исполненный покоя и доброты, мир, который мы, спрятавшись за экранами компьютеров и уставившись в экраны телевизоров, почти потеряли — в мир природы. Урочище блаженных соловьев — мой древний сад, куда поэты вхожи, где над мирами приоткрыт покров, но посторонний различить не сможет фарфоровых черемух белизну, укрывших душным пологом фасады, и ту, бочком, скользнувшую луну сквозь щель неразличимую ограды. Природа связана с поэзией. Татьяна Кайсарова отмечает и подчеркивает, что в этот древний сад (а древний сад, как мне показалось, и есть поэзия), могут войти (только?) поэты. И лишь они способны передать увиденное, перевести в слова и записать на бумаге. Происходит подлинное волшебство — из тридцати с небольшим символов, именуемых буквами, вырастает полноценный мир, древний сад, который является одновременно и Поэзией, и Природой. Может быть, так и было задумано? А, может… Но вот уже рисуется следующая картинка, и художник (в нашем случае — художник слова) запечатлевает вечер, удлинившиеся тени, тишину, заполняющую сад… И взлелеянные чувства… Я прихожу сюда одна, когда уже длиннеют тени и душным запахом сирени полна над садом тишина. Здесь, возле дремлющих теней, просторно песне соловьиной, и радость, словно вдох единый, и вольно памяти моей… И даже грусть моя легка, как те, над лесом, облака. Нина Северикова, рассуждая о поэзии Кайсаровой, отметила, что в ее стихотворениях проявляется «полная слиянность поэта с природой. Целая гамма настроений в описании сменяющих друг друга времен года и целомудренность в проявлении чувств любви и нежности — они как блики зарниц, отражающиеся в водной глади темной ночью…» Образное сравнение, как нельзя лучше, подходит и теме «Дыхания Сада». Здесь единение с природой достигает апофеоза, потому что поэзия и природа — едины! Но нельзя не заметить и оттенки чувств, сменяющиеся, движущиеся, живые. И если в приведенном выше стихотворении мы наблюдали за удлиняющимися тенями, за изменяющейся жизнью сада, и тут же — одновременно — за настроением поэта, когда и грусть становится легка, то гармония природы, ее бесконечность и, в то же время, цикличность, можно увидеть в следующем отрывке, напоминающем, что жизнь… Что жизнь твоя всего лишь поворот от утра к ночи, от высот к забвенью… А черный кот, соседский черный кот, сквозь щель субботы видит воскресенье. Метафора, которой оканчивается стихотворение, только подчеркивает гармонию мира — и не только окружающего, но и созданного стихами Татьяны Кайсаровой. Елена Зейферт, выступая на презентации одной из книг Татьяны Мартиновны, заметила, что автору свойственно «подкупающе бережное отношение как к изображаемой действительности, так и к тексту». Это так. Бережность, внимание к слову и к образу — основополагающее в поэтике Кайсаровой. И этим ее поэтический мир разительно отличается от множества мастеров, во главу угла ставящих словесную эквилибристику. Спору нет, нужна и она, но когда эксперимент со словом (именно эксперимент!) становится безусловным приоритетом, поэзия как таковая — умирает. И где сейчас многомиллионная армия читателей? Не отвращена ли от стихотворений, наполненных поиском, но — с механизированной душой? В этом аспекте простые (имею в виду — без наворотов) стихотворения Татьяны Кайсаровой — именно то, чего не хватает немалому числу читателей. Соглашается с этим и критик Наталья Рожкова, подтверждая знаменитые слова У. Блейка о том, что истину нужно преподносить так, чтобы в нее поверили: «Доказательством этому служит творчество Т. Кайсаровой — поэта незаурядного, столь современного, что кажется: мыслишь и живешь сегодня именно так, как пишет об этой жизни поэт — не иначе». О современности, конечно, можно долго спорить — у каждого свои критерии к ее определению, но показательно и замечание, сделанное Еленой Зейферт, человеком весьма искушенным в современной поэзии: «Я взяла автограф у Татьяны Кайсаровой, попросив ее подписать книгу для моего отца. Он ценит красоту поэзии именно в ее ясности». А мы от себя добавим, что красота поэзии Татьяны Кайсаровой заключается не только в ясности, но и в возвышенности, сопричастности, сопереживаемости, в чистоте души, наконец. И это мне лично кажется очень важным.