|
||||||||||||||||
ВЯЧЕСЛАВ КУПРИЯНОВ
ВЯЧЕСЛАВ ГЛЕБОВИЧ КУПРИЯНОВ - поэт, прозаик, переводчик. Член Союза писателей России. Член Союза писателей Сербии. Член русского ПЕН-центра. Окончил Московский институт иностранных языков, отделение машинного перевода и математической лингвистики. Опубликовал семь книг стихов (преимущественно верлибров – был одним из первых авторов, добившихся в СССР права публиковать свободные стихи); девятнадцать книг изданы в переводах на другие языки. Проза публиковалась, главным образом, за рубежом – в Германии, на русском – роман «Синий халат Вселенной или Ваше звероподобие» («Зебра Е, 2006). Переводил на русский язык немецкую поэзию, от Гельдерлина и Новалиса до наших дней; отдельно издан том Рильке в переводах Куприянова. Подробнее узнать о В.Г.Куприянове вы можете узнать по адресу: http://www.letov.ru/Kuprijanow.html ПОДБОРКИ СТИХОВ I. Первая подборка ПРОЗРЕНИЕ Зовы, шумы и звоны Стали густеть повсюду. Каждый гул отдаленный Твердил: я еще прибуду! Слова звучали суровей, срывая с вещей покрывала, И тяжесть плыла с надбровий По векам и исчезала. Вот шум уже стал кроной, Пение стало птицей, Крона стала зеленой, Птица стала синицей. И вот уже из названий Выросли все предметы, И люди из изваяний, И руки у всех воздеты… *** Сон мой не хочет спать, Тревожит меня опять. Уводит меня в сады, Где сны и друзья седы. Уносит меня в моря, Где отданы все якоря, Где сели на мель суда И ни туда, ни сюда. Заводит меня в леса, Где плачет дева-краса. Но я ее не спасу, А сам заблужусь в лесу. А где-то в тех же лесах Блуждают «увы» и «ах», И видят лишь сон да я, Как буквы от А до Я Все до одной улетели, Сомкнулись веки веков… Сон спит в колыбели Из яблок и облаков… *** Как в море ухожу в осенний листопад, Листва шумит под шагом, словно пена, И сам я исчезаю постепенно В пучине дня, текущего в закат. Как мачты затонувших кораблей, Деревья опустевшие застыли, И гомон улетевших эскадрилий Еще гнездится в памяти моей. Щемящим хрустом подкрадется снег, Когда дойду до горизонта леса. Седая гладь добьется перевеса Над буйством трав и переливом рек. *** Мир наполняют жуткие фантомы, Угрюмые дельцы, за татем тать. На службе их рабов лихая рать, Кто драму дней не отличит от дрёмы. И нечестивым снова благодать – Калечить храмы, наживать хоромы. Вослед за ними мы, не зная, кто мы, Под их дуду пытаемся плясать. Восстанут ли прилежные потомки, В отцов швыряя школьные котомки С науками, которые не в прок? Звучит над миром музыка упрека, Но мир опять не выучил урока, И человек над книгой одинок. *** Далеко глубокие умы. Близко неглубокие колодцы, Даже эхо там не раздается, Что бы им не прокричали мы. Высоко высокая звезда, Только тонкая былинка рядом, Страшно так, что переломишь взглядом, Упадет она, и что тогда? Высоко звезда, но свет звезды В глубине души твоей мгновенной, И любой цветок обыкновенный Сберегает от большой беды. И всегда в колодезной воде Зыбкое лицо твое смеется! Так небес не требуй от колодца, И траву не торопи к звезде… II. Вторая подборка ПРОЛЕТАЯ СКВОЗЬ СОН *** Лети с облаками вровень, Один, среди синих проталин, Где воздух уже духовен, И все еще материален. Лети журавлем, искушая Достоинство поговорки, Найди, где небо у края Приподнимает створки – Лети в измеренье иное, Но с вестью вернись оттуда – Возможно ли за тобою Рискнуть повторить чудо – И есть ли пределы плоти В преображенье глубинном – Поведай все о полете Белым пером журавлиным. *** Чей голос долго в памяти звенит? Из детства иволга? Она почти забыта, Но ведь поет, и вовсе не сердита На наш от шума одуревший быт. Как мы живем, не чувствуя синиц? Они поют во всю с началом света. Уже горит не море, вся планета, А мы не верим в правду небылиц. Когда все деньги поклевали куры, А серебро лишь в клювах у сорок, Как не послушать птичьи увертюры, И голубей влюбленный говорок? Нам жаворонок выстрочил высоты, Приречный воздух ласточки сплели, Весну и осень свили журавли, Кукушка сводит с жизнью наши счеты. Так пусть в душе ютится соловей, Прелестные вытягивая ноты, И пусть решает сердце, для кого ты Хранишь все это в памяти своей. *** Ты не лучше других, ты другая. Не опустишься ты никогда До поклонницы попугая, До соперницы самки дрозда. К голубям ты не ринешься в стаю, Не вмешаешься в свару ворон. Я случайно с тобой пролетаю Сквозь под утро приснившийся сон. Только небо, вот весь наш достаток. Свет не выразить близким числом. Пусть полет, словно молния, краток, Но надолго запомнится гром. Непонятная певчая птица, Ты меня заманила в полет. И на землю нам страшно спуститься, Где молчанье за горло берет. *** Я скитался по многим дорогам, Ожидая завета с высот. – Я с тобой не согласна во многом, – Поднебесная птица поет. Слыша в голосе только звучанье, Я не смысл уловил, а напев, Все сомненья и все предсказанья Сделать думой своей не сумев. Я не знал, что разгадка таится В том, что светит над каждым звезда И над каждым певчая птица Все, что надо, подскажет всегда. И в далеком разумном зените Из души изымается тьма, И связуют незримые нити, Жажду сердца и правду ума. И, скитаясь по многим дорогам, Надо слушать, как с близких высот – Я с тобой не согласна во многом – Поднебесная птица поет. *** Птица не подпустит близко И тебе, уйдя в полет, В жанре щебета и писка Имени не назовет. А когда следишь глазами, Кажется, и сам летишь. Так меняются местами Ты внизу и в небе стриж. По-над полем сводит жаво- ронок вместе семь небес. Высота – его держава, Песнь, в которой он исчез. В лес войди, там слезы зяблик Уронил росой в траву, И уже разъять нельзя блик, Ставший песней наяву… *** Птицы поют: чижи, канарейки, Звонкий, веселый народ. А нам твердят: рубли да копейки, Копейка – рубль бережет. Птицы летят: гуси, гагары, Лебеди, журавли. А нам твердят: лиры, динары, Все лучше, чем наши рубли. А я утверждаю: журавль в небе Краше стаи синиц! А нам твердят: и в Аддис-Абебе Пред долларом падают ниц! О, эти трели, рулады, звоны, Их не поймет скупой… А нам твердят: обними миллионы И про миллионы пой! Арабские сунны, индийские шастры Нам о высоком твердят. А здесь галдят: пиастры! пиастры! Пиастры отдай, говорят! Так вот она, культура другая, Взявшая нас живьем: Помесь заморского попугая С отечественным вороньем! III. Верлибры и др… ЖИВИ В ПОЭЗИИ СВОБОДНО… МУКИ СЛОВА Из молчания чувства и воли ума рождается серебро – слово. Оно учится ходить у времени. Оно учится стоять на своем у пространства. Оно учится полету у мысли. Серебро, на котором чеканит жизнь черты вечности, серебро, в ответ на звон которого можно услышать такое же доброе слово, на звон которого оборачиваются великие люди и ручные звери, и перед ним преклоняются слоны и киты – ибо от века назначение слова – держать Землю, и назначение человека держать Слово. *** Дым – вон из небес! – решили в высотах и вот дым ушедший с земли возвращается в очаги в глаза, которые выел в огонь, без которого якобы, дыма нет дым вернулся в легкие всех курильщиков и они раздулись как дирижабли и взлетели над ворохом крыш суматошно они похлопывали по карманам и над всей планетой громыхали их спички как черный искрящийся снег над землей свивался дым все покрывались сажей и становились черными все от альбиноса-пингвина до президента Америки В мою дымящуюся дверь постучали, и я открыл там во мраке во главе неясной группы людей стоял сам Джордано Бруно с огромной авоськой в которой над грудой книг виднелся 2-й том Мертвых душ и чей-то пророческий женский голос, кажется, Жанны д’ Арк произнес – у вас есть макулатура я им отдал эти стихи СЛЁЗЫ МИРА Еще не ведая мирского горя Но уже осязая холод мира И пугаясь его непроглядной ночи Чистыми слезами плачут дети И уже взрослые на краю жизни Зачем они выросли не понимая В беге времени улучив минуту Плачут темными тяжелыми слезами И все-таки все по-разному плачут Чей-то плач разменная мелкая монета А у иных и слезы золотые Они их складывают в отдельную копилку Глядя на людей и ангелы плачут Их слезы снежинки в Рождественский вечер А в обычные дни у их слез задача Поддерживать уровень мирового океан |
||||||||||||||||
