Предыдущая   На главную   Содержание   Следующая     СВЕТЛАЯ ЩЕДРОСТЬ Средь путей земных и млечных… Книга стихов «По белому белым» написана Татьяной Кайсаровой – поэтом и художником. Тринадцатая по счету, эта книга выделяется среди других книг автора прежде всего тем, что её составляют в основном стихи о любви. О любви многогранной, божественной и земной, пролитой повсюду и отраженной в душе поэта. Сборник включает два больших раздела: «Мотыльки» и «Уже цветут миры», тексты которых часто перекликаются и таким образом создают полифоническое звучание книги. Татьяна Кайсарова – зрелый мастер, её поэтическое видение мира ёмко и глубоко, она способна соединять, как истинный художник, то, что лежит на поверхности, с тем, что не видит «обычное» зрение. Ей свойственно проникать в суть предмета – как одушевленного, так и неодушевленного, наполняя их новизной открытия, насыщая стихотворную ткань незабываемыми индивидуальными метафорами (Вздымались ветерка слепые крылья, Тревожа наши лица. Стыла мгла. Заката золотая кобылица Куда-то гриву алую несла), сравнениями (Остановись! Смотри: восходит Север – Уже звезда колышется слезою, И бархатом к ногам ложится клевер, Благоуханный, как перед грозою), оксиморонами (У ослепшей провидицы внятного ищешь ответа…; Тепло поляны ледниковой; И каждый волен знать, что он не волен; Мы так близки и столь же одиноки) и многими другими средствами языка. Тема любви как главенствующая в этой книге проявляется не только в отношениях «он и она» (Ты центр вселенной и её мгновенье. Внезапная любовь твоей судьбе – Галактик удалённых потрясенье. Всё связано. Всё в мире сплетено И путь один – он огненный и млечный… – «Чуть видимое – на большом...», а также «Любви никто не ожидал…», «Когда превыше всех касаний…», «Гладь озера с полоской света»). Нет, любовь составляет весь смысл бытия. Это прежде всего любовь поэта, получившего дар свыше словом передавать не только состояние своей души, но и всего вокруг, увиденного глазами любви. Это и ответственность за свой дар, осознание своего предназначения под небом («Растерянный кружится лист», «Молитва», «Поэту», «Стихи», «В начале было Слово», «Мы не одни» и др.): В кровосмешенье снов ищу родство. Другая ночь присядет в изголовье. Подаренное Богом мастерство – Искать строку – я назову любовью. Лирическая героиня Кайсаровой дорожит своим чувством, хранит его, проносит его в своём сердце во времени и пространстве («Гроза», «В Париже ночь…», «Сицилия», «Отпей вина», «В снегах блуждает сонная Москва…», «Заветный мой и независимый», «Любовь и время»). Она живёт любовью, наполняющею дни. Автор обладает свойством магического воздействия словесным образом на читателя: он не сторонний наблюдатель, а один из субъектов её поэтической картины мира. Именно такое впечатление остается после прочтения многих текстов, в частности стихотворения «Такая ночь…»: Такая ночь! Дыхание озёр… По кромке вод осин переговоры. В лукошке неба первый звёздный сбор. Такая ночь – отдушина для взора! Всетравный дух исходит от земли, О чём-то плачет птица без названья. Все мысли о тебе, как мотыльки, Слетаются на пламени мерцанье. Как холодеет памятью вода И золотятся в кратком сне купавки, А воздух так же пахнет, как тогда Бегущие вдоль берега фиалки. С откоса тенью лес шагнул к воде, Зелёная звезда качнулась в чаше… Я, милый, вспоминаю о тебе Теперь всё безысходнее и чаще. Собирательный образ птицы является, пожалуй, ведущим в галерее образов этого сборника: это и просто птица, обычная «птица без названья» (Над городом простуженные птицы Крикливы, суетливы, холодны…; Я вольна безмятежно глядеть и глядеть из окна , Как осенние птицы уходят в простор голубой…; Здесь о любви кричат ночные птицы На птичьем – итальянском языке…; Крикнула птица полночная где-то У горизонта вдали…; Где даже разговоры птиц Переводить уже не нужно). Это и конкретная птица, схваченная цепким взглядом или тонким слухом поэта (Чтоб журавли, раскинув руки, К другому берегу летели…; Просто с соловьями нету слада…; Кружит чайка белая как лунь…; …панические крики воронья ). Это и образ любви – птицы, которая прежде всего у Т. Кайсаровой любовь-эрос, возвышенная женская любовь, готовая к жертвенности (Ты только знай – любовь моя надмирна, Вневременна, безмерна и светла… – «Необратимо времени теченье…»; Чего же нам бояться, мой Поверенный в делах сердечных, Здесь, на окраине земной, Среди путей земных и млечных… – «Кого спасает чай вечерний…»). В стихотворении, давшем заглавие этой книге и открывающем второй её раздел, – «В этом краю мы совсем позабытые птицы» – автор создает образы двух птиц, готовых в любовном порыве отыскать «другие миры и широты»: Вот и к полёту готово легчайшее тело Вспыхнут под нами сады бело-розовым цветом... Пусть разглядят, как мы пишем по белому белым То, что дозволено только богам и поэтам. Эта тема любви-полета раскрывается в таких стихах, как «Ты шёл ко мне», «Окунусь в это утро, ещё не оттаяв от сна…», «Когда в грозу, в неведомом лесу…», «Полёт не облагают данью…», «Звук таял, растворялся, уходил…», «Болею», «Флоренция, Давид, туристы из Твери…». Образ героя и героини-птицы, устремлённых ввысь, от земли, характерен вообще для поэзии. Поэтому образ лирического героя предстает в этом смысле как традиционный образ возлюбленного. Вспоминается цветаевское уподобление птице: «…Мы смежены, блаженно и тепло, Как правое и левое крыло. Но вихрь встаёт – и бездна пролегла От правого – до левого крыла!». Сравним это с кайсаровским впечатлением из стихотворения «И сумерки, и лёгкое волненье…»): Ресницы над прикрытыми глазами Ловили дождь. И губ твоих тепло Рассеивало бездну между нами… Моё, к тебе прижатое крыло Поверило в предчувствие полёта И, принимая вызов высоты, Готовилось к свершению чего-то, Чего не понимали я и ты. Наконец, появляется у Т. Кайсаровой и образ души-птицы (Не прерывай, Всевышний, мой полёт В краю твоих пророческих видений! – «Молитва»), напоминающей о священной птице Фениксе («Дымится чай»): Пусть вскрикнет птица, словно позовёт – Откликнется душа – она готова Забыть былое, возродиться снова, Возможно, это только переход! Цветовая палитра книги разнообразна и насыщена: это и мазки, и цветовые пятна, и сгустки цвета, и чистый, ровно льющийся цвет: «Как травы дна, волнуясь, гладят скалы Зелёные и рыжие кораллы»; Так, отзываясь чутким сердцем художника на непорочность белого цвета, поэт касается тайн возникновения любви: Как совершенна белизна, И ткань поэзии нетленна. Любви внезапная волна Возвышенна и совершенна. Кто возвестит её приход, Предскажет странное волненье, Неясных снов слепой полёт И ощущений потрясенье? Послышится нездешний звон, Манящ, внезапен и хрустален, И будет падать горизонт Куда-то в дымчатые дали… Образ памяти – неотъемлемый свидетель поэтики большого художника, что неоднократно доказывает книга «По белому белым». Это многомерная память: и объективная память мира (Вся память мира – словно явь во мне, Как розовый багульник на окне!), и субъективная память поэта (И плывёт моя память сквозь запахи лета и луга. Вдоль медлительной тени прибрежной лесной полосы), и художественная память образов, прежде всего природы (Как холодеет памятью вода…). Память питает собою любовь, она связующая нить ускользающего времени (Открой окно – пусть только снег в лицо! Он чист, как непромолвленное слово, Как памяти пресветлое кольцо, А не бездумье времени пустого – «Не метель»). Весьма характерным качеством поэтического языка Кайсаровой является едва заметный для читателя переход от конкретного, зримого образа к его духовной сущности, к философской обобщённости. «Бог деталей» очень важен в её идиостиле, конкретные предметы словно «уравновешивают» абстрактные образы («В провинциальной замкнутой глуши…», «Здесь всё, как было сотни лет назад…», «Дымится чай», «Надо ль рассуждать о мирозданье…» и др.): За окном, где горы быть могли бы, Сумерки валяют дурака, Сладко пахнет жареною рыбой… И приходит первая строка. Нельзя не выделить такую яркую особенность творчества Т. Кайсаровой, как поэтика движения, запахов и звуков, которыми наполнено не только земное бытие, но и вечное. Мир её поэзии богат как земными природными звуками и созвучиями, отголосками мелодий любимых композиторов, так и голосами вселенной, её «нездешними звонами». Чуткая душа поэта, как камертон, отзывается на малейшее движение. Вот несколько примеров пятистопного ямба: За криком стай мой голос различим: Я позову – огонь костра качнётся И редкий дождь так вкрадчиво начнётся, Что даже шёпот будет уловим… Осенний воздух, в прорезях фрамуг, Стремится в дом прохладною волною… Не только слово, но и каждый звук Невольно продолжает жить со мною... И многое под северной луной, Что возбуждало память, слух и зренье: Молитвенное всенощное бденье И жалобы младенца за стеной… Воедино слиты эти два начала в творчестве Т. Кайсаровой – поэта и художника, слово и зримый образ. И трудно определить, что из них преобладает, настолько крепка теснота стихового ряда и неповторимы образы: Как с зонта мутноватую воду, Как никчёмную ветошь с плеча, Отряхну ненавистные годы, Лишь бы только не гасла свеча… Лишь бы верить, из бездн немоты, Океанской юдоли лиловой, Проступают вселенной черты, А из света рождается слово! Поэтическая речь Т. Кайсаровой афористична, это свидетельствует о совершенном владении словом, отточенности языка (Желанная любовь приходит в срок, Случайная – как горлица над бездной!..; Приходят только те, кого не ждёшь. Любимые уходят незаметно; Случайную, немыслимую жизнь, как сущую, оспорить невозможно; Мой хрупкий храм построен на крови, Замедлившей моё сердцебиенье…; Подаренное Богом мастерство – Искать строку – я назову любовью) Книга Татьяны Кайсаровой «По белому белым», как нам представляется, не только порадует взыскательного читателя яркой самобытной картиной мира, «светлой щедростью» любви, но и, надеемся, найдет отклик на высокий полет души поэта в душах тех, кто откроет эти страницы. Антонина Белова, кандидат филологических наук, член Союза писателей России